Что мы будем делать, «когда закончится нефть»? Сегодня над этим роковым вопросом ломают головы профессионалы — экономисты, социологи, экологи, философы и, конечно, дизайнеры. Представители почти всех научных сообществ согласны в одном: жить по-прежнему в ближайшее время будет невозможно. Придется экономить, выстраивать новые приоритеты, искать неожиданные стратегии и формировать непривычный образ жизни. Экономить, разумно тратить и подсчитывать мы будем буквально все: природные и людские ресурсы, энергоносители, натуральные и искусственные материалы, воду, воздух, солнечную энергию, время. Нельзя будет создать продукт, не продумав до конца, как именно, кем и где он будет уничтожен. Социологи напоминают, что уже через десять лет все мы столкнемся с необходимостью значительно больше думать, вновь научиться что-то делать руками и, как это ни грустно, станем значительно меньше покупать. Еще с 1970-х годов, с периода острого энергетического кризиса, ведутся разработки альтернативного топлива. С 1990-х годов все уважающие себя мебельные фабрики перестраивают процессы производства таким образом, чтобы достичь максимальной экологической корректности и соответствовать требованиям устойчивого развития. Голландцы не покладая рук ведут скрупулезную работу по переформатированию сознания потребителей. У них есть шанс добиться успеха. В обществе, где сильны горизонтальные связи, в котором финансовые потоки прозрачны, а гражданские институты надежны, значительно легче договориться и принять новые правила игры. Голландцы верят в проектирование предметов и устройств, в дизайн-образование как панацею от социальных бед, способ продвижения экономики и укрепления государственности. Например, правительство Нидерландов придумало объединить в одном проекте «Brainport» учебные заведения, исследовательские лаборатории, дизайнерские бюро, частный бизнес, аналитиков и госменеджмент.

Все это происходит на юго-восточных территориях, близких к Эйндховену, городу, в котором расположена знаменитая «кузница звезд» — Академия дизайна. В 2011 году «Brainport» получил премию ICF (Intelligent Communities Forum) как лучшее «Интеллектуальное сообщество в мире». Пока мы, россияне, закапываем деньги в нанотехнологии, голландцы решают простые задачи. Например, думают, как при помощи дизайна облегчить жизнь слепых, быстрее ездить на велосипеде, как лучше продавать голландский сыр или быстро определить беременность. Специфику местной кухни, простой, не очень полезной и мало привлекательной для туристов, голландцам удалось существенно улучшить за счет дизайна еды. Такой же стратегией является «новая роскошь». Этой теме была посвящена выставка в ЦВЗ «Манеж» «новая роскошь. Дизайн в эпоху аскетизма» (см. Стр. 10–13).

Как отечественный дизайн готовится к вызовам XXI века? В России как нигде умеют выживать, обходиться малым и приспосабливаться к нищете. Эти навыки вошли в нашу плоть и кровь по ряду причин. Одна из них — промышленность СССР, ориентированная на крупное производство, никогда не совершенствовала бытовые предметы, и даже в мирные годы потребителям приходилось что-то выдумывать. Еще одно важное обстоятельство — в силу известных исторических обстоятельств в течение ХХ века последовательно деградировали наши эстетические требования. Поэтому переход к «новой роскоши» мы совершим без особенных усилий. Так сложилось, что актуальные стратегии и перспективные направления в России лучше отрабатываются художниками, чем дизайнерами. В современном искусстве технологий и образов, близких категории «новой роскоши», на сегодняшний день накоплено на порядок больше, чем в дизайне. Самым интересным с этой точки зрения, бесспорно, выглядит проект «Русское бедное», в котором собран уникальный пул художников от «Recycle Group» до Николо-Ленивецкой артели Николая Полисского, художников, чьи произведения демонстрируют нетривиальную работу с экологически правильными материалами, переработанными отходами и бесхозным старьем. И тем не менее спорадически возникают инициативы дизайнеров, которые можно считать русским вкладом в подготовку к «периоду аскетизма». Особое место в ландшафте российского современного дизайна занимает проект «народный музей самодельной вещи». В течение многих лет Владимир Архипов ищет предметы, сделанные на территории бывшего СССР народными умельцами.

Все вещи функциональны, собраны из подручных средств, поражают воображение изобретательностью, широтой фантазии и той трудно уловимой поэзией, которая нас завораживает в текстах Андрея Платонова «Чевенгур» и «Ювенильное море». Проект свой Владимир Архипов считает скорее художественным.

Почти все чайники, лопаты, рукомойники, столы, кровати собраны из остатков старых предметов, которые без труда узнаются и позволяют оценить парадоксальность народной мысли.

На сегодняшний день в его собрании более трех тысяч экспонатов. Недавно по приглашению маастрихтского музея «Боннефантен» Владимир Архипов совершил путешествие по Голландии, где ему удалось отыскать ряд «вынужденных вещей», придуманных и реализованных местными непрофессионалами.

Важный ресурс авторского дизайна — работы архитекторов, сделанные для конкретных проектов (например, знаменитые металлические столы Алексея Козыря или скамейка из деревянных реек «Andreosta» Тотана Кузембаева).

Ряд молодых дизайнерских бюро пытается делать предметы простые, экологичные, недорогие и полезные. Так, архитектурное бюро «Arch Group» известно в России и Европе благодаря модулю «Sleepbox», на основе которого в Москве открыт уникальный бюджетный отель. В их арсенале есть также «Всепогодная скамья Зай» (2012, архитектор Михаил Горяинов) со встроенными урнами и мусороулавливателями; рабочий стол «Экобаланс» (2012), в котором в единую форму слиты стол и кадка для дерева; а также офисный экомодуль «Tri Tree» и кадка-капсула со светодиодной подсветкой (2010). И конечно, важную роль в российском ответе на вызов эпохи могут сыграть небольшие мастерские, предлагающие простые авторские предметы. Сравнительно много объектов — скамеек, стульев, столов, зеркал, подставок для телефонов и даже досок для игры в домино — спроектировали и производят архитекторы из бюро «Archpole», с 2008 года предлагают предметы из традиционных материалов и вторсырья: березовой фанеры и старых досок. С тем же материалом — старыми березовыми досками — работает и архитектор Иван Овчинников, идеолог проекта «Архферма». В Тульской области он открыл «Магазин архитектурных форм», специализирующийся на производстве дизайнерской мебели. «Industriart» — московская компания, одновременно дизайн-бюро и мастерская по изготовлению мебели. Основатели бюро — выпускники строгановского училища Кирилл Королев и Дмитрий Борев cвой стиль определяют как «индустриальный хардкор». Студии «Uniquely» всего четыре года. Cначала ребята занимались оформлением интерьеров, а со временем появилась идея создавать собственную мебель и помогать продавать мебель другим русским дизайнерам. Игры с символами национальной культуры и истории, стилистические эксперименты с фетишами, которыми увлечены голландцы, отечественным дизайном приняты и опробованы. Проблема в том, что результаты этих попыток отмечены осторожностью. Ярослав Рассадин увидел матрешку как футурологическую форму с сильным японским акцентом (дизайн-концепт «Pаnatone Matryoshka»), и это оказалось настоящей удачей. Чтобы маркировать идентичность, наши профи готовы сделать стеллажи в форме матрешки (Павел Балыкин). Кто-то рискнет вставить автомат Калашникова в письменный стол («Industryart»), кто-то нанесет принты с серпами и молотами. Однако в большинстве подобных цитат нет определенности отношения к символу, мы не почувствуем ни пиетета, ни раздражения, ни горячей любви, ни здорового юмора. «На глобальном уровне сегодня гораздо более востребованы дизайнерские образовательные услуги и коучинг, чем собственно дизайнерские вещи, — говорит Александр Матвеев, российский дизайнер, основатель портала Designet.ru. — Это знак: уже достаточно большая часть общества переболела гиперпотреблением. Люди не хотят больше кроить свою жизнь и быт по корпоративным лекалам, они стремятся самостоятельно создавать свой мир, в том числе предметный. Они ищут помощи от дизайнеров именно в переосмыслении предметного наследия, в отборе того, что взять с собой в завтра, в развитии собственного вкуса и понимания. Можно не придавать этому значения: мол, перед нами редкие эстетствующие маргиналы, чье влияние ничтожно. А я скажу: и этого числа достаточно для тектонического сдвига, если взять на вооружение самые передовые технологии». И пусть сегодня реальных предметов, спроектированных и произведенных в России, не так много. Отечественные профессионалы видят перспективу и настроены на созидание.

Текст Мария Савостьянова

Ярослав Рассадин. "Pantone Matryoshka". Дизайн-концепт. 2006. Пластик. Николай Хайдаров. "Ключ газовый". 2008. Жуковский, Московская область. Проект Музея самодельной вещи Владимира Архипова, 1994—2013 гг. Хенк ван ден Берг. "Обувница". 2003. Эвик. Проект Музея самодельной вещи Владимира Архипова, 1994—2013 гг.