Осенью в рамках проекта "Аудитория Москва" прошли обсуждение и показ фильма "Однажды в ХХ веке" Деймантаса Наркявичуса, запечатлевшего снос советского монумента в Литве; в ГЦСИ состоялась ретроспектива Антони Мунтадаса, который включил постсоветскую очередь в контекст общемировых изменений; в галерее "Риджина" открылась выставка Стаса Волязловского о "лихих девяностых"; а участники проекта "Художник — общество", (куратор Георгий Мамедов) рассказали на недавней московской презентации проекта о постсоветской трансформации в Средней Азии. В каждом из приведенных случаев художники и кураторы руководствовались разными соображениями, но предмет оказался более-менее схожим. Исследования коллективной и индивидуальной памяти заслуживают пристального внимания, поскольку совсем недавно мы сами вошли в воды Рубикона и оказались в ситуации, когда любые прогнозы кажутся произвольными, а действительность — совсем уж непредсказуемой. Организаторы выставки постарались связать ее с актуальными событиями. Баррикада, возведенная студентами ГУ ВШЭ в середине экспозиционного пространства, сама по себе нейтральна, но поясняющие тексты явно отсылают к плакатному творчеству недавних митингов на Болотной площади и проспекте Сахарова. Кроме того, многие пришли на открытие "Memory Art" прямо с антифашистского шествия, принеся с собой ауру уличной политики.

Характер выставки определили две составляющие. С одной стороны, это кураторский проект Валерия Анашвили, более известного своей издательской деятельностью и в качестве главного редактора журналов "Логос" и "Пушкин". Не удивительно, что на вернисаж пришла, по выражению главреда "Русского журнала", "гуманитарная тусовка", то есть главным образом академические гуманитарии: философы, социологи, культурологи. С другой стороны, это художественный проект Вики Шумской и Влада Юрашко, а потому он не мог быть не замечен арт-сообществом. Проблема заключается в том, что два этих мира, часто вынужденные пересекаться, относятся друг к другу настороженно, временами переходя к взаимной критике (сразу вспоминается остросюжетная дискуссия вокруг номера "Логоса" о современном искусстве). Одни обвиняют оппонентов в недостаточном знании истории и теории искусства, а те, в свою очередь, в отсутствии любви к искусству и его чувственного понимания. В этом смысле Анашвили делает рискованный шаг, потому что, как сказал остроумный аббат Галиани, "невозможно поклониться кому-либо, не показав при этом кому-то другому свою задницу", а тут сделана попытка говорить сразу с двумя группами.

Но проект рассчитан не только на них. Его костяк — картины, написанные на основе фотодокументации событий, произошедших на рубеже 1980 – 1990-х. Здесь и легендарная очередь к первому в Москве Макдоналдсу, и пустые прилавки в магазинах, и телетрансляция "Лебединого озера", и море митингующих, и танки на улицах, и портреты политиков. Влад Юрашко считает, что "проекты в жанре "искусство памяти", как ни странно, рассчитаны на иностранного зрителя. То ли мы не готовы воспринимать, то ли это травматическое искусство, напоминание о плохом". Рискну предположить, что причина в другом: если взять яркие, но все же достаточно хрестоматийные образы, то с большой вероятностью они будут восприниматься на ура иностранным зрителем, став для него единичным впечатлением среди прочих, тогда как жители России, которых в течение двух десятилетий целенаправленно обстреливали этими мифологемами, просто не увидят ничего: эти образы стали фоном, а он составляет рамку, которая ускользает от взгляда. Так нас приучили смотреть на вещи. И очевидцы событий, и пережившие педагогические эксперименты 1990-х, и жертвы реформ в образовании последних лет, — разбуди нас ночью и спроси про начало 1990-х, воспроизведут именно эти образы, которые действительно являются памятью, местами сконструированной и местами выборочной. Поэтому интересно проследить, как меняется язык документации в самих работах. Некоторые из них представляют собой копии фотографий или ТВ-трансляции, у других большее число посредников — например, фото в газете. Наконец, в нескольких картинах Вики Шумской изображение распадается и превращается в "чистый" фон, неразличимое мельтешение оттенков — коллективную память на задворках сознания.

Сергей Гуськов

Фото Тамара Корнильева

Благодарим за предоставленные фотографии отделение культурологии НИУ ВШЭ