II.

Специальные проекты биеннале демонстрировали взаимосвязи искусства и промышленности. Так проект Дмитрия Озеркова «От производства к произведению» стал размышлением о технологиях мастерства в искусстве и в индустрии. Здесь соседствовали стеклянные банки Даши Фурсей с томатами, огурцами, грушами, грибами волнушками, над ними угрожающе нависал ее же объект-звезда («Ярило») из бензопил со стянутым по центру ликом солнца, а скрежет металла по асфальту (Нира Перег «Шабат-2008») визуально оттенялся некой съедобной репликой от Поллака с разбрызганными соусами, крошками и прочей едой на видео Шакара Маркуса «Сабих».

Завораживающе детективным зрелищем стала «видеофиксация» Фишли и Вайса «Ход вещей» (огонь, химические элементы, пена, кислоты, щелочь). Здесь действие создавали законы физики и химии: в чайнике кипящая вода выталкивает лезвие ножа, он пропарывает воздушный шар/клизму, та распрыскивает содержимое… Одно толкает другое, переливает, растворяет, реагирует… Цепная реакция твердых и жидких веществ.

Для 2-й Уральской индустриальной биеннале американской художницей Swoon был подготовлен специальный проект. Аппликацию эзотерического портрета разместили на козырьке здания управления завода ОЦМ. Герои художницы, как правило, ее близкие, родные и знакомые в активных психологических состояниях. Техника ее сродни гравировальной: изображение вырезается на деревянной основе или линолеуме, затем картина печатается на бумаге, готовые произведения просто наклеиваются на стены домов. В итоге они смотрелись то ли переводными картинками, то ли граффити, отдаленно напоминая еще и фреску.

При поддержке заявочного комитета «ЭКСПО-2020» в рамках биеннале на Октябрьской площади был представлен специальный проект «Bit.fall» немецкого художника Юлиуса Поппа – инсталляция о «глобализации как бесконечном процессе взаимодействия и объединения людей, идей, информации, бизнеса под воздействием новейших технологий». В этой работе компьютерная программа, сканируя пространство Интернета, извлекает популярные слова («Россия», «регион», «riot», «chaos», «вперед») для условного тезауруса, который кодируется в светящуюся фразу-иллюстрацию, она проявляется с помощью воды, капли превращаются в пиксели на дисплее из водной поверхности.

Программа арт-резиденций ознаменовала масштабный выход биеннале за границы мегаполиса, художники работали в больших и малых городах Свердловской области с их уникальным индустриальным наследием. Все проекты были представлены в выставочном пространстве Центрального стадиона в Екатеринбурге.

Эффектный проект V2V (Верхняя Салда) - результат полугодичной работы российско-американской команды – прообраз будущего архитектурного объекта в так называемой Титановой долине на Урале, которая со временем должна стать подобием Кремниевой долины (Калифорния). «Ars Virtua» – группа исследователей во главе с художником Джеймсом Морганом, куда вошли специалисты и ученые из Екатеринбурга и Сан-Хосе (искусствоведы, социологи, философы, физики, дизайнеры, программисты, архитекторы), построила в чистом поле из кубиков модели обеих Долин.

Анализируя постсоветскую экономическую ситуацию, художник Николас Фрейзер в проекте «The Ground rules» (Нижний Тагил) предложил по-новому взглянуть на базовые правила свободного рынка, уподобляя их основам игры в бейсбол. Софтболл-перформанс включал инсталляцию (нанесенные мелом на игровое поле правила игры и советы игрокам) и перформанс (бейсбольная игра, в которой приняли участие рабочие Нижнетагильского металлургического комбината). Инсталляции оказалась недолговечной: «базовые правила» на асфальте смыло дождем еще во время игры.

Проект «Камю» екатеринбургского стрит-артиста Тимофея Радя был посвящен интерпретации экзистенциализма, литературных и философских работ Альбера Камю. Чтобы посмотреть видеодокументацию, нужно было пройтись по настилу из книг, вертикально поставленных и тесно прижатых друг к другу. Подобное покрытие пола можно было увидеть на январской премьере 2011 года в спектакле «Околоноля [gangsta fiction]» (Московский театр-студия п/р О. Табакова), там книги уложены были корешками вверх (инсталляция Игоря Чиркина и Алексея Подкидышева). Сама же скульптура, собранная из раскрытых книг, помещалась на вершине заброшенного террикона на окраине города Дегтярска. Гора, образовавшаяся из отработанной породы – свидетельство индустриального прошлого города, становилась гигантским постаментом современной скульптуры.

Автор подразумевал метафорическую иллюстрацию к мифу о Сизифе. Но в художественный процесс вмешалась природа: до прибытия критиков и журналистов сферическая конструкция сизифова шара от сильного ветра сорвалась с вершины 100-метрового террикона и вдребезги разлетелась на составлявшие ее книги. Но даже разрушенный объект стал уникальным художественным жестом. Ветер разметал рамки мифа о Сизифе, пространственно расширив их границы до мифа об Икаре.

Если говорить о концептуальном осмыслении биеннале, то опасения по поводу самоустранения художника от артистического жеста в сторону своеобразного дадаизма поддержал выставочный проект «Осторожно, художник!» (галерея «ПоЛе»), напомнив о важности соблюдения «правил творческой безопасности», составленных арт-критиком Евгением Ивановым: «Авангардизм до добра не доведет», «Помни, художник, все, что ты нарисуешь, может быть использовано против тебя!» Проект объединил вполне успешных и состоявшихся авторов, которые когда-то трудились на производстве, оставив в трудовых книжках записи о рабочих специальностях. Так, живописец Анна Селенских «работала дворником, токарем по металлу, стрелком военизированной охраны»... В ряды экспонентов вошли слесари, маляры, транспортные рабочие… Здесь соединились и пленэрная живопись, и китч, и наивное искусство, и прекрасная коллекция заводских табличек, производственных инструкций, памяток по технике безопасности.

При всей показной шутейности данной части биеннале здесь разворачивалась настоящая интеллектуальная драма, как все же оценивать произведения современного искусства, если под сомнение взято сами понятия «оценка» и «искусство».

Отчасти ответ на эти глобальные провокативные вопросы современной постмодернисткой модели существования искусства как «неискусства» дает невинная советская… этикетка в параллельной программе – «V-2. Практические опыты советского дизайна 1920-30 гг.» (Музей этикетки). Среди экспонатов оказалось более десяти редких образцов аптечной сигнатуры, серия карамельных этикеток «Медикосантруд», «Наша индустрия», «Новый вес» (аппетитные конфетки «Литр», «Килограмм», «Пятьсот граммов»), красочно-информативные жестяные коробочки для зубного порошка, мыла... Это выставочный «рассказ» о деятельности пионеров советского дизайна по преобразованию действительности, когда практика производственного искусства не делала разницы между большими и малыми формами. Владимир Маяковский писал тексты для санпросвета и карамели «Новый вес», а деятельность художников-конструктивистов оказывала равное влияние на формы флаконов, дизайн оберток для мыла и рекламы. Массовая агитационная графика в 1920 – 1930 годы, признавалась советской властью «могущественным проводником идеологических заданий».

Этикетка и есть субстрат оценки.

Чем больше этикеток будет наклеено на один и тот же объект (например, личной гигиены), тем более оценочным он будет, а то, что этикетка никак не корреспондируется с содержимым и содержанием объекта, не имеет никакого значения. Ириска или мыло? Зубной порошок или мука? Без разницы. В этой этикеточной формуле парадоксальным образом определена и суть современного артистического действа, и суть самой Уральской биеннале. Куратор заявляет цель сделать безопасным и разминированным опасное пространство промышленной зоны. Художники отвечают дружным переклеиванием этикетажа: это не мина, это мыло.

Остроту биеннале придали тагильские художники Николай и Лариса Грачиковы, они представили проект «57 градусов северной широты, 59 градусов восточной долготы. Дом культуры». В названии использованы навигационные координаты для обозначения местонахождения Дворца культуры в поселке горняков Левиха, построенного заключенными в 1950-е годы, когда еще предполагалось светлое будущее. Оглушающая печать запустения и выживания служит емкой метафорой конца советской культурно-идеологической штампующей матрицы.

Сердце сжималось от давнего чувства разочарования: грезы провинциального сталинского ампира, плафонные росписи, где шахтеры, как олимпийские боги, торжествуют под небесами, кремлевская башня, озаряющая лучами это наивно-прекрасное счастье победы… А этажом ниже реальность: азиатские торговые развалы дешевой обуви, горы халатов, футболок, платков… Но это не перформанс, не социальный проект, это история выживания, эффект проснувшейся памяти, в которой и терриконы Дегтярска, и остановленные уральские заводы, и опустевшие свердловские типографии – все вопреки себе превратилось в художественное явление. Так постсоветское пространство, казалось бы, выброшенное на свалку истории, становится энергетическим полем.

Уральское биеннале арт-«саперов» под знаком разминирования прошлых (и настоящих) мин стало фиксацией энергии катаклизма, и в этом была главная причина успеха екатеринбургского выставочного форума.

Вернуться к Части 1

 

Ирина Решетникова

Фото Ирина Сосновская

 

Поездка на 2-ю Уральскую индустриальную биеннале состоялась в рамках регионального видеоисследования «Репетиция музея». Екатеринбург стал пятым городом после Саратова, Нижнего Новгорода, Казани, Перми, где побывала рабочая группа проекта.