При этом из всех определений, которыми его сегодня обильно описывают, нельзя выбрать одного, чтобы однозначно объяснить не столько саму славу художника, которой он безусловно добился, сколько ответить на вопрос, а можно ли вообще считать искусством то, что он делает? Вопрос не праздный, поскольку какое-то время Маурицио не признавали.

Не признавали его "функциональную мебель с творческим подтекстом", с которой он начинал свой путь в искусстве. Предполагаю, что достаточно пренебрежительно относились к его веерным рассылкам в галереи и журналы с предложением своих работ. Только так можно объяснить его последующую вседозволенность в отношениях с галеристами и насмешливость в общениях с журналистам. Вспомнить хотя бы известную работу, когда он скотчем приклеил к стене Массимо де Карло, в галерее которого выставлялся. Тем не менее, массовые, измеряемые сотнями, предложения себя, как художника, сработали и Маурицио с конца 80-х годов стал появляться на различных выставках. Вначале некими забавными штучками прикладного характера, неизбежными в искусстве по типу развлекательных баек в жизни, и только много позже как некие новации с заявкой на художественное высказывание. Одной из самых известных серий работ того периода являются выставляемые им сейфы, в которых когда-то хранились деньги, под названием "76 000 000".

Часто не очень опрятные по исполнению и непривычные по форме инсталляции в виде чучел животных - белок, кошек, собак, птиц, ослов, лошадей требовали времени, чтобы ввести их в оборот современного искусства. Несмотря на то, что одним из главных постулатов постмодернизма является принцип допустимости всего, со стороны молодого художника потребовались усилия отвоевать себе место в рядах армии создателей гипертекстового постмодернистского пространства. К счастью для Каттелана, он обладал врожденным качеством насмешника, столь необходимым для любого постмодерниста и устойчивой к поражениям психикой, которой, как правило, наделены выходцы из низших социальных слоев общества. То есть, его бессознательное позволяло ему быть органичной частичкой времени, в котором угораздило появиться.

При несерьезной манере отвечать на журналистские вопросы, Маурицио, тем не менее, не мог не проявиться в части своего характера и взглядов на мир и искусство. Сын водителя грузовика и уборщицы, не имеющий хорошего образования, во-первых, показал свое желание зарабатывать много денег, неважно чем, успев за короткое время поработать поваром, садовником, охранником, работником морга, не гнушаясь при этом подработкой в качестве донора по сдаче спермы, а во-вторых, работа у состоятельных сограждан, равно как и наглядность итальянской действительности с глубокой социальной дифференциацией, нарисовала ему цель стать известным и богатым. Собственно это и сделало Каттелана неукротимым в части достижения нужных результатов. Если рассматривать его чудачества и экстравагантные выходки в таком дискурсе, после того как он решил стать художником, то многое из его на первый взгляд необычных поступков, о которых много пишут и говорят, становится ясным. Таких, как использование чужих авторских произведений, присвоение идей, страстного желания привлечь к себе внимание, даже своим отсутствием, как это было не раз, например, в случае с выставкой в 1989 году, когда он повесил на закрытую в галерею дверь табличку с надписью “Torno Subito” (Скоро вернусь), так и не появившись в ней. Такого рода мистификации стали визитной карточкой художника. В сказочной истории остается невыясненным только факт, какая случайность вытолкнула энергичного и честолюбивого юношу в сферу современного искусства? То, что в каждом итальянце живет художник, хорошо известно, но не каждый из них художником становится.

К Маурицио признание пришло в конце 90-х годов. Профессиональный цех оценил степень его притязаний на место за экзистенциалистским столом после работы "Белка, которая покончила с собой" (Bidibidobidiboo), созданной в 1996 году. А в 1999 году скандально-провокационная работа "Девятый час" (Lа Nona оra), в которой он показал папу Иоанна Павла II, прибитого к земле упавшим с неба метеоритом, сделала художника широко известным. Далее последовал целый ряд дерзких и вызывающих инсталляций, превративших Маурицио в идола и в одну из самых медийных персон современности.

Девятый час (La Nona ora), 1999

Успех работы "Lа Nona оra", который перевесил все негативные отношения к ней со стороны консервативных слоев общества и власти, развязал руки Каттелану, который позволил развивать свое достижение в том же направлении эпатажных жестов в противовес общественному мнению. Теперь не оставалась никаких сомнений в эффективности художественной практики деконструкции бинарных оппозиций, таких как сакральное-профанное, вечное-сиюминутное, божественное-человеческое. На фоне политических установок, установивших после второй мировой войны табу на освещение тем нацизма, в 2001 году он создает еще одну крайне провокационную вещь под названием "Он", в которой признанный мировой злодей Адольф Гитлер представлен в виде школьника, стоящего на коленях в ожидании прощения. Необходимо заметить, все остальные творения маэстро завоеванные с помощью личного бесстрашия и самоотверженности позиции в части расширения границ дозволенности, не сдают. Первое десятилетие наступившего века является самым плодотворным на работы, которые неизменно стали привлекать к себе всеобщее внимание. Среди них Фрэнк и Джеми (Frank & Jamie) - полицейские, определенные в 2002 году навечно стоять вверх ногами и муляжи голубей, готовых нагадить на головы зрителей, жаждущих созерцать картины Тинторетто в главном павильоне на Венецианской биеннале 2011 года и, конечно же, исполненная ранее в 2004 году беспрецедентная инсталляция, когда Каттелан повесил на самом старом дереве Милана реалистически выполненные манекены трех подростков. Скандал тогда разразился нешуточный. Местный житель Франко Ди Бенедетто, не выдержав такого, пусть и художественного, издевательства, срезал повешенные фигуры. В результате состоялся судебный процесс, которым, о, боже, было защищено право художника на свободу самовыражения, а Ди Бенедетто был оштрафован на 309 долларов и приговорен к двум месяцам тюрьмы.

Но при всех, ставших легендарными акциях, именно так, скорее всего их нужно оценивать, квинтэссенцией творчества Каттелана нужно признать памятник 2010 года под названием L.O.V.E на площади Аффари (Affary) в Милане в виде среднего пальца. которым принято выражать известную всем непристойность. Эту скульптурную инсталляцию Маурицио подарил городу, которому ничего не оставалось, как установить и торжественно открыть ее на одной из своих главных площадей.

L.O.V.E. 2010, Milan

Ко всему тому, что уже написано, нужно добавить одну и, возможно, главную особенность, благодаря которой Маурицио стал тем, кем сейчас считается, и на которую практически никто не обращает внимания. Это его социальная заостренность, критическое отношение к внешней среде, под которой нужно понимать как систему мироустройства вообще, так и модель государственного управления отдельно взятого государства, к которому относится его родная Италия, в частности Нужно признать, что большая часть художественного мира сегодня находится в большом заблуждении о несовместимости искусства и политики в силу того, что искусство это категория бессознательная, в то время, как политика является субстанцией, противоречащей творческой экзистенции. Маурицио своими работами ломает эту грань ложной несовместимости, делая объектами своих инсталляций известных общественных и политических деятелей. Так в 2004 году в дополнение к Папе Римскому и Адольфу Гитлеру он кладет в гроб босоногого Джона Кеннеди.

Начиная с 1996 года, он повторяет в разных вариациях еще одну работу с политическим подтекстом под названием "Баллада о Троцком".

Баллада о Троцком, Novecento, 1997

В 1996 году эта работа была продана, как художник признается, за небывало высокую для него цену в пять тысяч долларов, В 2004 году повторение "Баллады о Троцком" на Нью-Йоркских торгах Sotheby's ушло из под молотка аукциониста уже за 2 миллиона 140 тысяч долларов, а ранее на торгах Christie's в 2001 году за нее отдали около одного миллиона долларов. В работе оплакивается смерть Троцкого и, что более важно, крушение его идеалов. Чучело лошади подвешенное в воздухе как бы показывает неопределенность состояния, по выражению самого автора, "замороженную энергию". Лошадь буквально застряла между двумя мирами. Отбрасывая в сторону клеймо неисправимого хулигана, нужно признать, что здесь Каттелан раскрывает себя серьёзным реалистом, который рассказывает о великих разочарованиях человечества. В интервью с Bob Nickas в 1999 году по поводу работы Маурицио говорит, что для него это было личным делом. Он повесил лошадь вместо хрустальной люстры Зимнего дворца, чтобы образно показать что произошло с Россией, когда коммунисты пришли к власти.

О совсем неравнодушном Каттелане в части проблем окружающего мира можно судить из его переписки с другой итальянской знаменитостью - Адриано Челентано, с которым художник обнаружил сходство взглядов. "Я, как и ты, сохраняю здоровое недоверие к правящему классу. Вот задумался над тем, что ты сказал о приватизации. Ее часто представляют как возможность избежать риска монополизации, как облегчение государственного долга и упрощение системы, которая как огня боится прямой ответственности. Но кажется, что Италия решила пойти по худшему маршруту глобализации... Мы вступаем на опасную территорию, и это, а также трансатлантический характер нашей беседы, заставляет меня задать вопрос: что мы, будучи итальянцами, хотим сказать, например, немцам или русским? Что мы хотим им открыть? Учитывая, что они уже знают о нас довольно много. Точно больше того, что мы знаем о них, ведь правда?". В этом пассаже видится не художник а вполне зрелый общественный деятель и именно здесь нужно искать ключ к разгадке безмерной эпатажности и провокационности провинциального идиота, в образе которого художник любит представляться публике. "Я горжусь тем, что ты знаешь и понимаешь то, что я делаю До сих пор опасаюсь, что меня неверно поймут" - пишет он Челентано. А в одном из интервью он выразился еще определеннее: "Я никогда не сделал ничего более провокативного и жестокого, чем то, что я вижу каждый день вокруг. Я - всего лишь губка. Или репродуктор."

В России работы художника живым образом не видели, за исключением шахмат, названных "Добро против зла" (2003 год), в которых Каттелан на одной стороне выставил злодеев - Гитлера - в качестве короля, Сталина, Распутина, Аль Капоне, Донателлу Версаче  -  в качестве королевы, а на другой хороших парней - Мартина Лютера Кинга, Далай Ламу, Ленина, Буратино... При этом Зигмунд Фрейд удостоился художественной чести быть как бы и белым и черным, учитывая, что цвет в этой инсталляции никакой роли не играет. Сделаны такие шахматы были в семи экземплярах, не считая четырех авторских. На аукционе Sotheby’s 12 ноября 2008 года один экземпляр под лотом № 386 был продан за 458,5 тысячи долларов, а другой под № 458 за 332,5 тысяч долларов. Не обращаясь к продажам других вещей художника, таких как "Девятый час" за 800 тысяч долларов, как "Баллада о Троцком", имеющей в некоторых случаях название "Новеценто" (Novecento), за 2 миллиона 140 тысяч долларов, этого достаточно понять, что глубоко желанного финансового успеха художник добился тоже, став одним из самых продаваемых живущих мастеров.

В 2012 году состоялась грандиозная по своему размаху ретроспективная выставка художника в музее Соломона Гугенхейма в Нью-Йорке под названием "Все". 128 работ, созданные в разные периоды, были и собраны и подвешены на разных уровнях в атриуме музея, создавая огромную объемно-пространственную композицию, самую сложную за время существования музея Оставаясь верным себе, Каттелан опять удивил, заявив по случаю состоявшейся выставки, что заканчивает заниматься искусством. Это в 50-летнем возрасте, который с учетом приобретенных знаний и опыта для многих художников является самым креативным.

Через некоторое время самый непредсказуемый мистификатор современности, пожалуй, проявился снова. В новом камуфляже. В этот раз на большом рекламном билборде в парке в Хай-Лайн в районе Челси в Нью-Йорке в виде дамских пальчиков с украшениями. Журналисты, без внимания Маурицио не оставляющие, тут же донесли миру, что эта работа является одной из серии публичных проектов художника, которыми он начал заниматься с декабря 2011 года и что уже был другой билборд, сделанный совместно с концептуалистом Джоном Бальдессари (John Baldessari) под слоганом "Первые $100 000, которые я заработал". Работа представляла собой фотографию огромной банкноты с номиналом в сто тысяч долларов.

В силу неизбежных размышлений познавательного характера нельзя не сделать вывод, что Маурицио Каттелан либо пришел к тому, с чего начинал безвестным чико из Падуи, имеющим огромное желание зарабатывать деньги, не прилагая для этого больших усилий, либо для того, чтобы продолжить послание своему поколению, которое мессию не всегда правильно понимает. Только теперь не штучным производством художественных забав, а использованием технологий массового воздействия на зрителя. Я знаю художника, который скажет, что я первым это придумал - делать выставки на билбордах, а я ему отвечу да, и я тебя поддержал с такой прекрасной идеей, направив письмо тогдашнему московскому мэру. С наперед известным результатом, к сожалению.

Петр Войс

Фото Courtesy С.АРТ

Маурицио Каттелан. Мистификации провинциального идиота Ретроспективная видеоинсталляция. Лекторий. С 1 февраля по 15 марта 2013 года (7 и 14 февраля 2013 года в 19.00 - лекция),

С.АРТ (галерея Петра Войса) ул.Воротынская, 2, корп. 1.