Если первая биеннале ознаменовалась презентацией нового для актуального искусства и практики экспозиционного пространства – промышленной зоны, вторая выставка под названием «Индустрия смыслов» основала и преобразовала различные, казалось бы, самые «невыставочные» пространства в целях формирования нового регионального зрителя.

I.

Для решения данной задачи столица Урала, пожалуй, самое благодатное место.

Екатеринбург — город с особой публикой здесь свои художественные традиции, солидный опыт работы с современным искусством, и что важно – гибкая культурная политика властей.

Уральская Биеннале стала платформой для объединения в сообщество всех культурных институций Екатеринбургского региона. В ней приняли участие Екатеринбургский музей изобразительных искусств с его прекрасной выставкой советской индустриальной живописи «Подвиг по плану», интерьерный центр «Архитектор», Белая галерея,  галерея «ПоЛе» на Свердловской киностудии, Галерея современного искусства, Областная научная библиотека им. В.Г. Белинского, Екатеринбургский музейный центр народного творчества «Гамаюн», Свердловский областной краеведческий музей, Уральский федеральный университет, Фотографический музей «Дом Метенкова».

Художественным полем биеннале стал не только Екатеринбург, но и города Дегтярск (проект Тимофея Радя «Камю»), Нижний Тагил (проект Николаса Фрезера «Ground Rules»), Невьянск (проект Андреа Стиуделя «Channeling the Sky»)…

Куратор Основного проекта «Самое себя глаз никогда не видит» Ярослава Бубнова – художественный критик, директор Института современного искусства в Софии, член правления Международного фонда «Манифесты», председатель Болгарской секции Международной ассоциации художественных критиков (AICA), в частности, продекларировала: «Для нас художник – это сапер, который создает безвредное из опасного; эта фигура центральная для биеннального проекта. Мы хотим понять, как взгляд, глаз, видение художника делают мир менее опасным – как если бы мир был заминирован, как художники видят, где расположены “мины”, области жизненного мира, воспринимаемые как опасные, угрожающие. Это выставка об анализе и трансформации, которые мы понимаем не как процесс, а как сосуществование в художественном произведении и высказывании».

По праву можно назвать разминированием масштабную инсталляцию Ивана Плюща «Процесс прохождения-1» (Специальный проект биеннале «От производства к произведению») Обычный актовый зал Дворца культуры, одного из тысяч подобных времен СССР. Сегодня здесь запустение, сломанная мебель и прочие фрагменты материальной культуры ушедшей эпохи… Художник возвращает актовому залу алую ковровую дорожку, она взмывает ввысь и пролетев стрелой над рассохшимся паркетом и сломанными стульями, десятком пианино на сцене, закручивается бантом-завитками под потолком. Это трагическое помпезное вознесение сопровождается немецким текстом группы «Unheilig» «Geboren um zu leben» («Рождены, чтобы жить»).

Кто-то метко назвал эту работу «Храм СССР», хотя, возможно, это метафора краха любых империй? Или размышление о тщетности славы – отсыл к Оскаровским, Каннским, Emmy и прочим ковровым дорожкам…

Масштабный проект и «Заброшенные утопии: коньковый завод» (Арт-резиденция в Верхотурье) московского художника Леонида Тишкова. Он включает и мультимедиаинсталляцию «Собор лиц рабочих и служащих конькового музея», и фотоцикл «Руины памяти», и серию видеоинтервью с бывшими рабочими завода, и как кульминацию замысла – скульптурную стелу, спаянную из сотен конькобежных лезвий (символов бега и скорости) в виде известного монумента «Покорителям космоса» на ВДНХ. Художник соединил в экспозицию материалы из архивов, документы/псевдодокументы, свои работы. В итоге получился сюжет, напоминающий знаменитый «Апофеоз войны».

Среди заметных работ на основном проекте биеннале инсталляция «М10» Моники Сосновской. Польская художница создала пугающее клаустрофобическое пространство без окон, с множеством проходных комнатушек, хлопающих дверей, последнюю из которых невозможно открыть до конца — дальше пути нет.

Не менее пессимистичной оказалась инсталляция «Пространство борьбы» (2012) екатеринбуржца Владимира Селезнева. Зритель попадал в помещение, стены которого покрыты энергичным жизнеутверждающим граффити на разных языках: «Мира! Хлеба! Соли! Зрелищ! Земли!»… Внезапно свет на миг гас, и поверх графического ора проступала флуоресцирующая надпись: «Все напрасно. Все напрасно. Все напрасно»… Снова свет и дружный крик графических лозунгов… вновь темнота… Интонация библейского Экклезиаста: вот оно новое, но и это уже было… было и пройдет…

Привлекала внимание и видеоинсталляция «Куба» турецкого художника Кутлу Атамана. С экранов сорока телевизоров кубинские эмигранты рассказывали истории о пережитых шоках, любви, видах птиц, хобби, увлечением футболом, а в целом о потере идентичности, индивидуальности, о ранах памяти.

Инсталляция «Извилистая дорога» (2011) французской группы «Société Réaliste» (Ференц Гроф, Жан-Баптист Ноди) включала список 99 государств, образовавшихся и распавшихся в ХХ веке в Северной Евразии. Коллектив будто намеренно фиксирует противоречие между реальностью и вымыслом.

Проект «Задержите дыхание» (2012) Лучезара Бояджиева – инсталляция из надувных скульптур в виде древнеегипетских саркофагов с лицами известных государственных и политических деятелей прошлого столетия. Здесь прочитывается мысль, что любой медиакульт, любая информационная константа уходит корнями в онтологию человеческого существования.

Инсталляция «Ты обещал нам поэзию» (2012) хорватского художника Игоря Эшкинья – хоровод силуэтов в форме стульев, вырезанных в синем ковре. Любое движение зрителя меняет ракурс и стулья то «падают навзничь», то «встают» на четыре ножки. Оптический обман лишает его уверенности в правильном выборе точки зрения… Следующий шаг – сомнение в том, что правильная точка зрения вообще возможна.

Бригада «малеров» имени К. Малевича (Марина Ражева, Виктор Оборотистов, Владимир Романов, Елена Гладышева) предложила остроумный проект «Никого нет». Но если человек вошел в помещение, там уже кто-то есть, а если это — зритель, значит, проявится и искусство.

Этот принцип проявления искусства при появлении зрителя, точно характеризует ситуацию современного артхауса: смысл увиденного должна раскрывать в первую очередь публика, а не художник. Но чаще всего зритель сталкивается с логической головоломкой в духе легендарной конфуцианской формулы: трудно найти в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет.

Так, например, работает живущая и работающая в Вене Анна Ермолаева. Видео «Внутрь / наружу»: вид через камеру на интерьер зависит от нашего движения, со временем мы понимаем, что уютный интерьер был снят на самом деле в разрушенном доме.

В подобные визуальные игры с публикой вступает и Ирина Корина. Разгадывая ее инсталляцию «Синкретическая избушка», зритель, возможно, задумается о том, как идеологии и технологии меняют быт, кто-то увидит в ней синтетическую жизнь. Перечень трактовок можно легко продолжить, но каждая новая уничтожает предыдущую. У Бодрийяра аннигиляция интерпретаций только усиливает интеллектуальный посыл философа: ты сам источник своей смерти. У Кориной смысл «скучает» и гаснет. Сам же объект молчит подобно идолу посреди капища (на самом деле в типографском цехе «Уральского рабочего»), демонстрируя полное равнодушие к вариантам понимания.

Но были исключения из правил. Например, Недко Солаков заявлял об абсурдности любых иерархий в политике и искусстве. «Все что бы вы хотели сделать с некими людьми (включая политическую элиту), сделайте с этими коробками»! Ироничный прием прямого обращения работал, народ терзал «ненавистные» коробки.

Ирина Решетникова

Фото Ирина Сосновская