Кроме достаточно случайной связи — и Захаров и Короткова работают в схожей технике, темперой и маслом по дереву, — выставки не имеют точек схождения в методе, однако нет и особой дисгармонии в этом плане между двумя составляющими проекта. Более тесно обе выставки связаны подходом к избранным темам.

Александр Захаров использовал персонажей "Необыкновенных приключений Карика и Вали" Яна Ларри, превратив их в Адама и Еву новой эры. Миниатюры, к которым заботливо прилагается лупа для рассматривания мельчайших деталей, повторяются в крупноформатных принтах с тем же изображением, разве что не таким ярким. Над каждым сюжетом довлеет текст — энтомологический научпоп вроде такого: "Эти гусеницы совсем не могут обходиться без влаги и при ее недостатке могут напасть на себе подобную и высосать из нее всю жидкость". Большая часть фраз — о поедании и предшествующей ему охоте, но есть и про размножение. Насекомые показаны в лучших традициях человеческого превосходства: уменьшенные дети бегают среди этих ворофилических автоматов, одетых в хитин, и развлекаются — пытаются поймать, грабят, дразнят, испражняются на них, пугаются, прячутся и убегают. Насекомые опасны, но дети чувствуют, что те не смогут причинить им вред, ведь они, Карик и Валя — венец прогресса, повелители машин, а насекомые здесь показаны однозначно в картезианском духе. Нагота детей выглядит символически: они превратили весь мир в свою одежду, в свои инструменты. Теперь в таком, полностью обжитом мире можно смело развлекаться.

Выставка Таисии Коротковой, проходящая в том же здании, но этажом ниже, на минус-первом, основана на ее давнем проекте, за который она получила Премию Кандинского, правда, тогда он назывался чуть иначе — "Воспроизводство", но сути это не меняет. Исходным импульсом стал личный опыт художницы, попавшей в перинатальный центр, где ее обступила, заворожила фактура подобных учреждений. Ряды младенцев, специалисты в одинаковых одеждах, тренажеры для рожениц, их мужей и медперсонала, — совместно они погружают нас в атмосферу индустриального производства людей. С одной стороны, Короткова старается увести зрителя от иконоподобия своих картин. Она добавляет к ним многочисленные наброски и эскизы, которые называла "важнейшей составляющей картины, ее основой, ее квинтэссенцией, готовой к развитию, которая зачастую бывает лучше самой картины". Плюс предметы, которые художница использовала при создании и развеске своих работ. Но, с другой стороны, такое погружение в процесс производства работ только усиливает конвейерную образность. Репродукция детей и репродукция произведений искусства, роддом как фабрика и мастерская художника как фабрика — Короткова удерживает эти рифмы.

Наша жизнь максимально исчислена. И искусство, и воспроизводство человеческого рода, и взаимодействие с окружающим миром встроены в один большой, разветвленный производственный цикл. В своем ультрамеханистическом посыле Короткова и Захаров идут дальше любых "новых медиа", а как еще должен поступать в нынешние времена художник, использующий архаичные техники?

Сергей Гуськов

Выставка продлится до 15 мая 2012, галерея "Триумф"