Она, подобно мифическому Минотавру, каждые два года «пожирала» заплутавших в ее лабиринтах смельчаков – подавляла, дробила, рассеивала художественные проекты, умаляя профессиональные усилия опытных кураторов. Неподдающееся пространство вновь и вновь соблазняло, бросало вызов, дразня принявших его возможной радостью обладания.  Казалось, что так будет всегда, что критики хваля или ругая очередной проект, будут констатировать факт – щусевский павильон остался непокоренным. Однако, если следовать логике мифа, на любого Минотавра рано или поздно должен найтись Тесей. Что и произошло этим летом на 55-й Венецианской биеннале, где Россию представлял художник Вадим Захаров с проектом «Даная». Куратором павильона выступил Удо Киттельман, директор Национальной галереи Государственных музеев Берлина.

По форме захаровская «Даная» – перформанс, представляемый внутри инсталляции, ну, или пятиактная пьеса, разыгрываемая без антрактов.

Древнегреческий миф, затронувший тему женской сексуальности, вдохновлял многих художников от Тициана и Рембрандта, Корреджо и Тинторетто до Густава Климта. Однако, для современного художника эта тема слишком узка, поэтому Захаров, хотя и задействует  почти все детали, относящиеся к сюжету, – подземелье (место заточения дочери царя Аргоса Акрисия,  функцию которого выполняет первый зал цокольного этажа павильона), возлежащую тут же саму Данаю (увеличенный знаменитый снимок рембрандтовской «Данаи», сделанный через час после того, как маньяк облил картину серной кислотой и сделал в ней два надреза), служанку (смотрительница) и золотой дождь (блестящие монеты достоинством One Danaё, сыплющиеся с потолка через огромный квадратный проем, специально пробитый в полу центрального зала верхнего этажа, на пол второго зала цокольного этажа), но при этом вводит новых персонажей и дополнительные детали –  три спутниковые антенны на крыше и перед павильоном, алтарную преграду вокруг квадратной «черной дыры», фонтан (вмонтированная в одну из стен подземелья папка с надписью «АХ! - категория греха»),  ведро, спускающееся на веревке прямо на  Данаю через круглое отверстие в потолке, свою старую работу «Стул для наказания любовью» (кресло-туалет с белой розой), лестницу, двух джентльменов, прозрачные зонтики, арахис, пять фотографий, документирующих одну из старых акций художника, и … зрителей.  Да-да, зрителям здесь отведена едва ли не главная роль, в любом случае, они по совместительству действующие лица.

Итак, любопытный зритель, прежде чем подняться по лестнице в основные залы павильона, инстинктивно устремляется к таинственно темнеющему входу нижнего этажа. Однако выясняется, что войти в «пещеру» могут только женщины.  Представительниц прекрасного пола приставленная к пленнице служанка снабжает для безопасности зонтами и приглашает пройти в пространство «черной дыры», в которую откуда-то сверху сыплются золотые монеты с изображением Данаи и отчеканенными словами «вера», «единство», «свобода», «любовь». Дамам предлагается взять горсть монет и, одну оставив на память, высыпать остальные в ведро, которое поднимет деньги опять наверх. После этого они могут проследовать вслед за мужчинами на верхний этаж. В первом зале этого уровня, фактически под потолком, на перекладине, в ковбойском седле восседает джентльмен в офисном костюме и щелкает арахис, скорлупу от которого бросает прямо на пол. В следующем зале «алтарная преграда» с подушками для колен обрамляет квадратный проем «черной дыры», через которую можно наблюдать за новоявленными Данаями под зонтиками, предохраняющими от твердых капель золотого дождя. В последнем зале, помимо стула для наказания любовью, конвейер для монет, принимающий все новые россыпи из ведра, поднятого вторым джентльменом из чрева пещеры, и возвращающим золотые капли на «небо», откуда они вновь прольются дождем. Все эти добавочные элементы весьма расширяют интерпретационное поле проекта. Каждую из составляющих инсталляции можно прочитывать, сопоставляя с другими, в самых разных комбинациях. В результате проект начинает напоминать палимпсест, где нижние слои просвечивают сквозь верхние, делая фактуру сложносочиненной и при этом не давая возможности остановиться на одном прочтении послания художника.

Исходя из этого,  вы можете увидеть в проекте отражение современного общества потребления. Или распознать в Данае метафору самой желанной дамы современного мира – Информации, а в Зевсе современного вершителя судеб – Биржу. Прозрачные белые зонтики у вас могут вызвать как ассоциации с контрацептивом, так и срифмоваться с белой розой (символом чистоты и непорочности), выглядывающей из очка предтечи унитаза. Так же вы можете гадать, каким цветом окрасится белый цветок, после того как на него прольется «золотой дождь», что бы под ним не понимать.

В той же пещере можно увидеть не только аналог ждущей своего покупателя Информации, но и буквально женского лона, способного зачать и выносить плод чрева, а отсюда недалеко и до платоновской пещеры мудрецов, а дальнейший выход из нее – идея, обретающая форму.

Запечатанная в пещере идея – это произведение искусства, ждущее своего зрителя, Ибо только он своей интерпретацией оплодотворяет оное.  И на самом деле, когда до открытия биеннале от нас держали в секрете все подробности проекта, нам его уже представляли. Даная была еще непорочна, надежно укрыта крепостью договора между куратором и художником о неразглашении, она соблазняла нас тайной. Мы все были подобны вожделеющему Зевсу. Однако подобен ему был и тот человек, который облил кислотой рембрантовскую Данаю. Он тоже ведь ее интерпретировал.

И отсюда лишь шаг до разговоров об ответственности художника – философа.

Итак, вы можете плести и плести кружева смыслов…. Насыщенные образы расползаются по вашему рассудку, соблазняя заключенными в них интерпретациями и превращая вас в фабрику по производству смыслов. Проект ведь интерактивный не только в плане физического действия.  Так что можно действовать смело, не задаваясь вопросом, а что конкретно хотел сказать художник? Тем более что Захаров сам признается: «”Даная“ – замок, к которому подходят все ключи».

Лия Адашевская

Полный текст читайте в журнале "Диалог искусств" №3, 2013